... Мы открыли филиал музея Поленова в прошлом году в музейном квартале Тулы. Нам нужно сейчас его развивать, чтобы он задышал полной грудью. Это очень перспективная интересная площадка. Но это на нас наложило большие обязательства и в этом основная наша сейчас задействованность. 

Ещё нам передали руинированное здание в Москве под филиал и нужно сейчас придумать, каким образом сохранить это здание, каким образом мы его будем восстанавливать. Придумали предварительную концепцию этого филиала ...

... Деликатно, разумеется. Не что-то новое сделать. Но так как получилось, что я полномасштабно начинаю свою деятельность с того, что к основной нашей усадьбе добавилось две площадки - площадка в активно развивающемся городе Туле и площадке в Москве, где очень взыскательная публика и совсем непонятно, каким образом можно удивить Москвичей - я бы хотела перепродумать нашу культурную политику, наш бренд, если можно выразиться так. Сохранив всё то, чем мы гордимся, всё то, за что нас любят - традиционную и очень консервативную составляющую старой дворянской усадьбы 19 века плюс просветительские идеи Василия Дмитриевича Поленова. И к этому прибавить немного нового, экспериментального. Это мы могли бы воплотить на наших площадках ...

... О том, с кем они работают, с какой командой. С какой командой можно идти на рисковые проекты, а с какой командой никак не возможно воплощать амбициозные идеи. Не могу сказать, что я очень сильно амбициозный человек сама по себе. Но я считаю, что идея Поленовская очень амбициозна с самого начала. Ведь Василий Дмитриевич Поленов хотел своими просветительскими идеями, своими мыслями, своими убеждениями покорить весь мир, начиная от местных жителей окрестных деревень и сёл.

Он сам построил Дом народного просвещения на Зоологической улице, 13 в Москве (как раз эта площадка к нам сейчас вернулась, можно сказать). Они писал тексты, музыку, переписывался с ведущими интеллектуалами того времени. И явно рассчитывал на то, что его мысль будет глобальна. Как минимум, охватывать европейское культурное общество. И зная это, мы не имеем права опустить планку. Это не мои повышенные аппетиты. А это то, что задумывалось Поленовым, и оно должно воплотиться.

И дальше начинается работа. И работа огромная, которую одному-двум-десяти людям невозможно потянуть. Это должна быть, действительно, мощная команда. И я, как любой руководитель, в первую очередь уповаю и рассчитываю на людей, которые будут мне помогать. Потому что, если они не будут мне помогать, значит я ничего не сделаю, как бы я этого не хотела ...

... Василий Дмитриевич Поленов говорил, что столичным городам отдано всё: лучшие театры, лучшие музеи, лучшие библиотеки - и хотя бы в какой-то малой доли надо это отдать провинции. И я всё больше и больше подхожу к мысли о том, что я абсолютный региональщик. И восхищаюсь людьми, которые что-то делают в регионах. Восхищаюсь Алисой Прудниковой, которая делает Уральское биеннале в Екатеринбурге. Восхищаюсь дальневосточными коллегами. Недавно вернулась из Камчатки. В Петропавловске-Камчатске хотят построить большой культурный центр, и я просто была в восторге. Восхищаюсь Магаданскими коллегами, которые хотят совместно с Музеем ГУЛАГа музеефицировать места памяти. Восхищаюсь нашей Тульской областью, где восстановлено 18 объектов культурного наследия в маленьких городах: Венев, Одоев, Крапивна, Чекалин, Ефремов и т.д. Восхищаюсь Калугой, где открылся сейчас Музей космонавтики большой. Это всё должно быть децентрализовано. Это необходимо.

Я счастлива абсолютно, что живу здесь, в Поленово, что у меня есть такая возможность. Я здесь работаю, мне никуда не надо отсюда уезжать. И я бы очень хотела развиваться в этом направлении. Я говорила, что мы получили площадку в Москве, но, надеюсь, что там в команде будут люди, которые связывают свою жизнь с Москвой и мне не обязательно будет там жить. Опять же важна команда тех людей, которые захотят развивать площадку в Москве, согласно Поленовским идеям, не уезжая из Москвы. В Туле, значит, мне нужна команда туляков, которые не планируют уехать из Тулы на перспективу ...

... Один на один я начала общаться с сотрудниками совсем недавно. Потому что моя матушка, которая возглавляла музей многие годы (она несколько лет была директором музея, а когда не была директором, то была либо женой директора музея, либо мамой директора музея), была главным человеком в музейном нашем процессе. И это было тяжело. Я похожие ощущения слышала от Марины Девовны Лошак, которой было не просто с Ириной Александровной Антоновой, которая была выдающимся человеком, но все знали, что характер у неё непростой. Но, собственно, почему у выдающегося человека должен быть простой характер? У выдающихся людей сложные характеры. И ей было не просто с Ириной Александровной, которая была настоящая хозяйка своего дома. И мама моя тоже была настоящая хозяйка своего дома.

Поэтому даже когда я стала директором музея, она продолжала держать максимально руку на пульсе. И я её никогда в общем в этом не сдерживала. Потому что понимала, что для неё это важно и это и есть основа её жизни. И несмотря на всякий достаточно сложные заболевания и физическое состояние, она дожила до 80 лет именно благодаря тому, что она до последнего была здесь царь, Бог и королева. И для меня это было важно. Хоть это и был непростой момент для меня как руководителя. Непростой момент для нашего коллектива - иметь две головы. Люди не всегда правильно пользуются этим. Не всегда делают правильные выводы. И так ни в коем случае не должно быть. Просто у нас так было, потому что по другому было нельзя ...

... И когда моей мамы не стало, я столкнулась лицом к лицу со многими проблемами, в которые раньше не так сильно была погружена. Административные, хозяйственные проблемы. И для меня была важна, конечно, консолидация коллектива нашего, сотрудников нашего музея. Потому что они её очень любили, чисто по-человечески, и она, наверное, была для них как мать в общем, к котором можно было прийти с любыми проблемами. И которая решала проблемы крепким словом и своим собственным мнением, желанием, велением, которые чаще всего на 100% были основаны только на интуитивном ощущении того как надо делать. Я не считаю, что это правильно. На чём основаны такие решения - на личных чувствах, интуиции, соображениях, дружбе, ненависти.

Я не за такие модели. Но моя мама была, слава Богу, человеком очень тонким, очень чувствующим, умным и порядочным, поэтому вот это “Я сказал” было всё-таки направлено в правильную сторону. Но на мой взгляд всё-равно важно основываться на каких-то всем понятных схемах и в отборе персонала, и в структурировании рабочего процесса, обязательно в установке KPI. А как ещё? Мы говорим KPI, а ведь на самом деле это долгосрочные и краткосрочные задачи, цели, риски и прочее. Обязательно это надо записывать ...

... Я сама по себе человек очень неорганизованный. Мне очень трудно организоваться. Мне хочется на всё наплевать, лечь и ничего не делать и прочее. А я ежедневно себя собираю и расписываю себе бумажки, расписываю себе тайминг, план. И я считаю, это необходимо. Потому что с возрастом наступают не очень приятные моменты, когда стареет твоё сознание. Но если у тебя есть чёткая программа и таблица, по которой ты идёшь, это упрощает жизнь и снимает с тебя дополнительную ответственность. 

Когда ты говоришь: “Я выгнал этого человека, потому что я его ненавижу” или “Я его взял за то, что я его люблю”. А как ты коллегам своим объяснишь это люблю / ненавижу? А когда ты точно понимаешь, что на эту должность берёшь человека, который подходит тебе по таким-таким-таким показателям, он сделает это-это-это и ты с него это потребуешь, то это сильно упрощает жизнь. Ты просто объясняешь, почему мы не справимся именно без него и почему только он на сегодняшний момент нам поможет. Да, может быть есть и лучше, но они пока почему-то к нам не постучались. А этот человек пришёл к нам, сделает то и то и благодаря этому мы двинемся вперёд на 10 шагов ...

... Я очень сильно опираюсь на своих заместителей. Они уже во много помогли мне сильно. И продолжают помогать. Потом у меня есть замечательные зав.отделами, которые делают свою часть работы и везут её. Например, у меня абсолютно изумительная зав.отелом экспозиционной деятельности. Вот 1 мая мы открыли выставку Коровина из наших запасников. Я пытаюсь всё отладить системой совещаний. Но не таких совещаний, на которых ты сидишь и не знаешь, что делать. Я к ним готовлюсь. Я стараюсь спрашивать конкретно: что было сделано, что будет сделано. Делаю соответствующие выводы на основании того, как люди отчитываются ...

... Мы выросли вместе. Их родители работали с моими родителями. И многие дети тех, кто работал с моими родителями, пришли к нам работать. И мы в общем выросли здесь вместе. Это всё местные жители. И я по-сути дела тоже была местной. Я училась в Москве, но всё равно я выросла здесь и проводила здесь всё время. Поэтому мы знаем друг друга хорошо. 

Стараюсь устраивать праздник. На Новый год, на День музея. Мы все собираемся и проводим время вместе.

И я очень люблю сезонную уборку. Это я просто обожаю. Когда мы закрываемся, у нас нет посетителей и мы все без исключений выходим с граблями, моем здание, чистим берег Оки. Нам сейчас в этом и наша охрана помогает, РосГвардия, они тоже с нами. Такие моменты мне очень важны и, мне кажется, они обязательно нужны. Это такая одна общая жизнь, которой мы живём ...

... Я жила во Франции несколько лет, училась там, получала высшее образование. И там я прошла небольшой модуль бизнес-управления и лидерства в бизнес-школе INSEAD в Фонтебло. Там преподаёт абсолютно выдающийся человек, замечательный профессор Станислав Владимирович Шекшня, который написал много книг по управлению, бизнес-планированию, работе с персоналом. Сейчас он специализируется на подготовке и повышении квалификации руководителей в бизнесе и государственной управлении. Это очень известный теоретик управления. Он преподаёт в Сколково, во многих других университетах мира. И я была абсолютно счастлива, что попала к нему на короткий семинар. И потом неоднократно спрашивала его, могу ли я ещё куда-то к нему записаться.

Я вообще очень люблю учиться. И время от времени у меня с ним происходят занятия. И я им следую. Для меня это очень важно - структурировать процесс получения обратной связи от своих сотрудников, организации общения с ними. Я придерживаюсь очень демократичной модели общения. Но, когда я понимаю, что мне надо объяснить какие-то кадровые перестановки, например, то я пользуюсь инструментарием, который получила в ходе занятий по управлению ...

... Самое главное - это структурирование приоритетов. То есть сесть и подумать: вот я руковожу этим учреждением, а что я хочу вообще от него получить? Я с самого начала себе говорила: Мне нужен культурный центр мирового уровня. Вот ты это произнёс и это просто повисло в воздухе. А ты сядь и объясни: вот 5 признаков такого центра - что такое культурный центр мирового уровня, каким образом его узнают?

И есть внешние и внутренние признаки. То как мы сами его воспринимаем культурный центр мирового уровня - когда я говорю, что работаю в культурном центре мирового уровня у меня есть какой-то внутренний настрой и критерии.

А есть внешний - почему люди, приезжая ко мне, говорят, что находятся в культурном центре мирового уровня. И вот по 5 признаков каждого определяем. Это как вести дневник. Это помогает не расползаться в стороны. Это необходимо, я считаю. Мне помогает садиться и всё записывать. Сводить весь свой словесный и ментальный поток к 3-5 пунктам ...

... Любой процесс - это в первую очередь люди. Уберите из любой организации, учреждения, магазина, завода, бара, ресторана людей, уберите доброжелательных улыбчивых официантов, повара, парковщика, портье и что останется? Ничего, голые стены. И поэтому самое главное - это люди. И как только я, как руководитель, становлюсь структурированной, они сразу начинают зеркалить руководителя. Потому что психологически так заложено в человеке. Он почему-то стоящего немножко выше себя по иерархии воспринимает уже немного иначе, в чём-то даже детско-родительские отношения возникают. Поэтому как только ты сам начинаешь быть спокойным, людям тоже спокойнее.

Я это увидела уже во время пандемии, во время закрытия музея, во время когда от нас ушла моя матушка (это была, действительно, драма для моих сотрудников). Они смотрят насколько ты спокоен. И это спокойствие передаётся. Поэтому если ты сам разложил по пунктам, что тебе надо, значит тебе будет проще рассказать об этом людям. И, значит, людям будет проще сделать так, как надо ...

... Если что-то у тебя не получается или что-то у тебя сейчас не идёт, значит это сейчас не нужно. Мне кажется, что в такой работе как у меня однозначно должен быть элемент фатализма. Я считаю, что человек не должен наступать ни себе, ни другим на горло. Я вообще, как и Василий Дмитриевич Поленов, не приверженец никаких революций. За те 8 лет пока я была директором Музея Поленова, а моя мама активно здесь всем руководила, неоднократно разные люди пытались меня неумышленно с ней столкнуть лбами. Тем более когда ты живёшь в такой достаточно семейной атмосфере. И надо отдать должное мудрости моей мамы - мы с ней неоднократно об этом говорили и достаточно откровенно делились друг с другом. И мы могли ругаться сколько угодно между собой, но стравить нас невозможно, потому что мы делаем одно дело. И в этом смысле люди, которые пытались нас стравить, наверное думали, что я сделаю переворот и революцию.

Но я хочу себя поздравить с олимпийским спокойствием. И ни одного поступка я не сделала с бухты-барахты.  Я всегда со всеми советовалась. Я старалась со всех сторон подойти и рассмотреть вопрос. И если я что-то и делала, этому предшествовала большая подготовка. Разного рода подготовка, то есть любой мой поступок не был продиктован секундным сейчас настроением как в плюс, так и в минус. Ему всегда предшествовала подготовка. Это я говорю о каких-то глобальных свершениях. А вообще, конечно, не без эмоций, мы все женщины. Я очень эмоциональный и увлекающийся человек. Поэтому, конечно, просыпаешься с утра и думаешь: “Всё, сейчас мы сделаем музыкальный фестиваль”. Креативные идеи меня всегда осеняют, и я их тут же начинаю воплощать. Но что касается такого тонкого механизма как наш музей по совокупности своей, то это всегда всё было взвешено и никогда не было основано на ежеминутном, ежесекундном настроении ...

... Во-первых, я советуюсь со всеми. Я очень люблю советоваться. 
Ты решения принимаешь сам, но сначала более-менее надо разобраться. Я очень люблю выслушать несколько разных мнений. Особенно я люблю выслушать диаметрально противоположные мнения. Мне это помогает. Хочется, чтобы человек очень активно ругал и очень активно хвалил. С аргументами. И в этом момент я нахожу для себя какую-то середину. Но вообще так сложно найти баланс. Невозможно даже. И я не могу сказать, что я нашла баланс. Нет у меня баланса и, конечно, меня шатает из стороны в сторону. Но есть вещи, которые меня поддерживают по-настоящему. Например, советы людей, которым я доверяю и которых я уважаю. Меня очень поддерживает жизнь (45 лет), которую я прожила со своей мамой, которая руководила музеем Поленова. Я видела это вблизи. 

Я руководствуюсь основными идеями и доктриной Василия Дмитриевича Поленова, чтобы мне от них всё-таки тоже не отклоняться, потому что это музей его имени и в нём заложены многие важнейшие глубинные смыслы. О них надо помнить.  

И я опираюсь на коучинг, который мне выпала радость получать от ведущего специалиста в управлении Станислава Шекшни. 

Да и просто стараюсь проводить время с семьёй, заниматься йогой. Это очень важно. Нужно поддерживать себя в тонусе. И я верующий человек. Наша семья всегда была верующей ...

... Его надо подлечить. Это такой старый человек, наш музей. Уставший старый человек.Его надо подлечить, подлатать, посмотреть что и как, не вторгаясь. Самое важное, что он есть такой, какой есть, каким его любят и знают. Со спектаклями, картинами, с атмосферой, семьёй, которая следит за ним. С запахом своим. Со скрипучими половицами и прочим. И мне важно, чтобы он остался таким. Чтобы и через 50 лет он был не новоделом, а таким, какой он есть сегодня. Это очень сложно. Это самая сложная, наверное, задача. Но я надеюсь, что мы сможем с моими сотрудниками, с членами моей семьи как-то справиться с этим. Это самое важное. Я не что-то особенное говорю, но я выросла в этой атмосфере, это мир, который меня окружает. А приходят новые сотрудники, которые не так хорошо это знают, не так хорошо это чувствуют. И для них это просто площадка для развития. И я не могу их винить в этом. Мы же не выросли в одной семье. И я собираю людей, пытаюсь что-то донести. Кто-то понимает, кто-то нет. Когда последних будет очень много, а я буду одна, как я смогу им всё это протранслировать? Я буду, конечно, это делать. А если меня не станет? Мне это очень важно. Я бы хотела, чтобы помимо того, чтобы это был узнаваемый в других странах культурный центр мирового уровня (чтобы люди в Америке, в Англии, во Франции, в Израиле, в Египте, в Сингапуре, на Дальнем Востоке, в Китае, в Японии и т.д. знали, что есть Поленово, красивый замечательный дом, наполненный удивительными смыслами и удивительной коллекцией), мне бы хотелось, чтобы он (музей, дом) сохранил весь свой антураж. Потому что Поленово - это больше не про музей и не про живопись, это про культурное гнездо. 

В конце 19 - начале 20 в. существовали художественные колонии - Барбизонская школа, Прерафаэлиты, Понт-Авенская школа и другие - где художники собирались вместе (безусловно, среди них был лидер, а они группировались и создавали такой анклав, островок творческой мысли, где рождались новые идеи, направления). И, бесспорно, Поленово одно из таким мест. Это просветительское гнездо. А всё остальное нанизывается вокруг. Рисовальные вечера, коллекция живописи, театр, обучение. Это такая планета Поленова, в которой всё собрано. Семейные истории, семейные отношения, круг людей, которые сюда приезжали. И это самое главное нужно сохранить. Потому что если ты оставишь просто голые стены, на которых будут висеть картины - это будет не про что. А мощная культурная жизнь и лучи просветительских идей Поленова, и стиля жизни Поленовского - это самое важное ...

... В том, что я в этом всём выросла. Мне это не вбивали молотком в голову, ломая через колено. Просто я знала, что без этого ничего не может быть. И это мне помогало в жизни очень всегда. В тот момент, когда мне хотелось утопиться или напиться, или пойти в разнос, или уехать куда-то и не вернуться, я знала, что не имею право на всё это. Потому что у меня есть такая миссия служения, я обязана это делать. И я с этим всегда жила. И мне это помогало в жизни. Я имею ввиду не в хорошем смысле  - я послушал хорошую музыку, расслабился и мне это так помогло. Нет, мне это помогало и в жёстком смысле - не давало идти направо и налево, куда я больше всего на свете хотела бы пойти. Взбрело мне в голову что-то сделать, думать ни о чём больше не могу, хочу только это, а нельзя. И это очень тяжелое испытание, но закаливает характер ...